Пламя страсти

Автор: Сергей Алексеев, апрель 2011

Посвящается Н.П.

Это было прошлой осенью.

Я сжигал в большой железной бочке сучья и ветки - дань яблонь, груш и слив представлениям владельца сада о его надлежащем виде.

И чувствовал себя хозяином маленькой личной преисподней, мини-геенны огненной, работающей, однако, споро и всерьез.

Превращаясь в прах за единственную вину — слишком зримо являла щедро-избыточную порождающую силу земли — эта древесная плоть принужденно отдавала мне свой жар и временами едкий дым... но вдруг словно раздвинулся занавес, и показано было мне, не знаю, чьей милостью, вместо видимого - Очевидное, и была это Мистерия о Пламени Страсти, разыгранная приговоренными исполнителями всерьез, а не метафорически, в единственном, по обстоятельствам, представлении...

...там лежал кусок ствола, с запястье толщиной...и желтый огонь бегал по нему -

проворно и беспокойно...

ствол был объят пламенем — заключен в его объятья

а сам был неподвижен

было похоже, что огонь что-то хочет сделать со стволом, чтобы тот сдвинулся, ответил его непрерывному зову

его непрерывным касаниям...троганиям...скольжению..обжиганию...

но тот был неподвижен.

и только прорезАлся морщинами, становящимися глубокими трещинами - и чернел.

так что он все же отвечал - и дорогой ценой.

а пламя синело, а потом становилось фиолетовым...

...И я не знал, что происходит! Огонь его сжигал?

Но именно ствол горел!

Это была его жизнь - и его страсть...

но эти торопливые прикосновения пламени...

огонь словно хотел быть везде, вокруг — одновременно.

огонь не мог жить сам - без ствола. Он горел его силой, лишь делая ее заметной, яркой, очевидной.

...Меня поразила картина быстро проходящей жизни этих двоих...

а рядом уже лежал серый мертвый пепел, прогоревший раньше.

глаза отказывались верить -

таким он умудрялся быть серым, темным рядом с пламенем!

как две половинки лица на маске...

...Рассказать ли о последних то ли язычках, то ли бликах, то ли вспышках — обманчивых и прощальных, перебегающих фиолетовыми сполохами по черному угольному телу, уже подернутому по краям седой золой, прежде чем зажглись в нем воспаленные красные точки, последней недолгой быстрогаснущей пыткой...

...а вечером, когда начало темнеть, вверх вылетали бабочки!

недогоревшие лоскуты листьев

они поднимались высоко вверх и порхали, с огненными ободками крыльев

такие огненные махаоны...и к их рождению причастна была сжегшая себя перед тем страсть..

...а угли еще полночи лежали теплые...и тогда, когда ночь сгустилась уже нешуточной темнотой...